Интервью с альпинистом Романом Абилдаевым

16.03.2024

Мой собеседник – Роман Абилдаев, ему 39 лет, из г. Новосибирск. Мастер спорта по альпинизму в высотно-техническом классе. Свыше 15 восхождений категории 6А, 6Б. Снежный барс.

Высотные восхождения:

2008 — пик Ленина (7134 м), пик Корженевской (7105 м);

2009 – пик Корженевской, пик Коммунизма (7495 м);

2010 – пик Хан-Тенгри (7010 м), пик Победа (7439 м), г. Белуха (4506 м, зимой);

2013 – пик Хан-Тенгри, пик Ленина;

2015 – пик Блока (5239 м);

2016 – пик Ленина (зимой), Корженевской, Коммунизма, Хан-Тенгри;

2018 – пик Корженевской (зимой), Коммунизма (попытка);

2019 – пик К-2 (высота 8611 м, зимой, попытка);

2021 – пик Манаслу (8163 м);

2022 – пик Ленина (начспас), пик Крумкол зимой (4688 м);

2023 – траверс Аксайской подковы (14 пиков свыше 4500 м, зимой),пик Дхаулагири (8167 м, попытка).

Почему не удалось подняться на К-2?

Очень жесткая непогода, которая была весь февраль. Мы ориентировались на зимний период с 22 декабря по 28 февраля. У нас было три выхода свыше 7000 метров. Были очень короткие периоды хорошей погоды, когда можно было работать, но несколько ураганов достигнутый прогресс обнуляли. Наш лагерь, который был закопан в склон на 6900 и в котором было снаряжение разрушило ураганным ветром. Пришлось заново забрасывать снаряжение, но по срокам уложиться уже не успели.

Фото здесь и далее из архива Романа Абилдаева, Экспедиция на К-2

Роман, какие проекты у тебя сейчас в планах?

Первый главный проект – это мы собираемся с Егором Матвеенко и Тихоном Штакельбергом, возможно Антон Пуговкин к нам еще присоединится на северную стену Хан-Тенгри летом. Посмотрим, будет это новый маршрут или какой то еще. Ну, задача еще раз обкатать команду, хотя команда конечно уже обкатана в очень суровых условиях.

Какой категории маршрут планируете пройти?

Ну, стена 3 км. Думаю, ниже 6Б там не должно получиться.

Расскажи, пожалуйста, сколько маршрутов 6Б категории было тобой пройдено?

Фактически всего две. Это южная стена Хан-Тенгри с братьями Глазуновыми и Сашей Ментовской в 2016 году по маршруту Свириденко и траверс Аксайской подковы с Егором и Тихоном (в Киргизии). Нам дали для группы 6Б, но почему то решили ограничиться категорией 6А в классификаторе по причине того, что якобы второй раз никто не пойдет этот маршрут и что это не учебный маршрут и так далее. Ну, то, что он не учебный я согласен, но то, что его ровнять с обычной 6А как прошли после нас на Свободную Корею просто по стене ну это в корне неправильно, потому что маршрут очень творческий и он будет меняться от времени.

Фото. Аксайский траверс — зима 2023 г

Данный траверс был заявлен на Чемпионате?

Занял второе место. Аксайская подкова, формально, по частям исхожена до дыр, но ее изюминка в том, что никому, а пробовали очень мощные спортивные коллективы разных поколений альпинистов начиная с 70-х годов, это не удалось. По моим подсчетам было не менее сорока попыток сильнейшими коллективами пройти данный траверс и никому до сих пор не удалось по разным причинам собрать все эти участки в один маршрут.

Вы ходили зимой, но можно ли совершить данный траверс летом?

Можно и летом идти. Но на траверсе там есть несколько опасных участков, где летом повышенная камнепадоопасность и тактический расчет был в том, что эти участки зимой идти безопаснее. Тем не менее, зимой там добавляются суровые зимние условия. Но суровые условия для нашей команды не являлись супер отягощающим фактором.

Были ли какие то моменты во время прохождения траверса после которых, казалось, что маршрут надо заканчивать потому что слишком рискованно продолжать далее?

Нет, мы были нацелены работать до конца. Мы имели запас продуктов на одинадцать или двенадцать дней плюс еще можно было, условно говоря, пару дней поголодать. В принципе мы сразу настраивались, что мы можем провести на гребне порядка двух недель. Чем характерен этот траверс – свалить там можно в разные направления много где. Как с любого траверса. Это не многокилометровая стена. И придумать себе причину из-за которой ты можешь свалить тоже можно – от плохого аппетита до слишком сильного снега. И сложность именно в том и состоит, чтобы не свалить с этого маршрута, а доработать это все до конца. Эту проверку мы прошли, ну а в остальном ты работаешь на характере. Очень много технических участков, которые ты работаешь в любую погоду – хоть сильный ветер, хоть снег, но ты просто должен идти и работать.

Какие участки были наиболее сложными на траверсе?

Я могу выделить старт – стенной маршрут Михайлова на пик Бокс, дальше – участок траверса между Ак-Тоо и пиком Свободная Корея, потом сложный был участок – это спуск с пика Космонавтов и обход жандарма, сложный участок был – прохождение Двурогой и подъем на 6-ю башню Короны, под конец достаточно выматывающим оказался переход с первой башни Короны до Семена, потому что он по протяженности очень длинный и запас по погоде заканчивался поэтому там надо было торопиться и силы на самом деле уже были не те, как на старте. Поэтому вот эти участки я особо могу выделить.

Сколько дней длился траверс?

10 дней

Десять дней в зимних условиях на траверсе. Каким образом обеспечивали сохранность батареек, электроники?

Зимний опыт в частности у меня достаточно существенный. У нас были запасные батарейки, которые всегда ложили в нагрудных карманах под всеми слоями одежды в специальных каких-то кошельках, которые на шее у тебя висят. Вся электроника, это и телефоны которые на морозе работают лучше чем обычные фотоаппараты, которые замерзают и просто превращаются в кирпич как это было во время зимних экспедиций на пик Коммунизма и Корженевскую. То есть вся электроника — батарейки от трекеров, которые нужны для отчетности, батарейки от рации и телефоны всегда были в тепле и поэтому они никогда не застывают.

Человеком, который всегда находился на связи у вас был Валерий Балезин, известный спортсмен и тренер. Были ли какие то рекомендации от него, которые помогли вам во время радиосвязи?

Сложность на траверсе, в том, что этот траверс очень плохо просматривается с базового лагеря. Плюс, когда мы на другой стороне гребня, а это довольно часто – у нас нет связи и с любой точки нас не увидишь. Связь понятно в определенное время и ты можешь выйти на прямую видимость с лагерем и общаться. С этим как раз не было сложностей. Сложность была именно в визуальном контакте, поэтому он не мог видеть, где мы конкретно находимся. Он четко вел нас по погоде, и мы исходя из актуального прогноза погоды могли строить ближайшие тактические расклады. Это очень важно, так как ты понимаешь, сколько времени ты сегодня можешь работать на стене, можешь ли ты работать до темной ночи и ночевать наверху на полке или тебе нужно остаться ночевать здесь, а участок стены пройти завтра.

Фото. на пути на Пик Корженевской, зима 2018 г.

Один из знакомых альпинистов, мне как то рассказал, что перестал ходить сложные маршруты после несчастного случая, где погибли его друзья. Были ли такие случаи у тебя, после которых хотелось завязать с альпинизмом?

Ты знаешь, в альпинизм я пришел уже взрослым состоявшимся человеком, мне было 19 лет и я считаю, что пришел по абсолютно осознанному своему личному желанию. То есть никто меня не привел, не заставлял. Это было целиком и полностью мое взвешенное и продуманное решение. Я знаю, почему я пришел, почему я занимаюсь и так далее и если когда-то по какой-то причине я вдруг решу завязать с альпинизмом это будет тоже осознанное решение, это не будет основано на эмоциях сиюминутных или каких-то долгосрочных. Да, у меня тоже были потери друзей, к сожалению, но я еще смотрю с другой стороны – а сколько друзей я приобрел благодаря горам? И в общем то могу сказать, что благодаря горам, я знаком с огромным количеством чрезвычайно интересных и уникальных людей. Потому что это такой, особый фильтр для людей. Когда ты с человеком в горах ты видишь все его плюсы и минусы одновременно, и он видит твои плюсы и минусы и это особо ценно. Это то, ради чего стоит ходить и обретать новые знакомства. Для меня в горах главное – это люди, с которыми мне приходится встречаться, но, а горы это уже такое место, где я встречаюсь с этими людьми.

Фото. Нимс, Чатур Таманг, Роман Абилдаев

Есть ли какие-нибудь люди – альпинисты, с кем бы тебе хотелось осуществить какие то будущие проекты?

Я бы хотел сходить с Сергей Георгиевичем Богомоловым на К-2. Потом мне очень нравится ходить в том коллективе, в котором мы с ребятами ходили Аксайскую подкову потому что мы, в общем-то, люди с очень похожими характерами со всеми нашими плюсами и минусами мы довольно органично работаем. Я бы хотел сходить еще с кучей своих друзей, которые по каким-то причинам отошли от дел, как допустим очень классно мы сходили с Вовой Калашниковым. Он сейчас хирург-травматолог в Москве, но мы с ним ходили Победу (7439 метров, в Киргизии) в 2010 году и этим восхождением закрывали норматив «Снежного Барса» и само по себе восхождение было весьма тяжелым.

Расскажи подробнее, пожалуйста, о том восхождении на Победу

Работали на восхождении мы вдвоем без какой-либо надежды на стороннюю помощь и благодаря чутью, благодаря нашим спортивным амбициям и удаче нам удалось. Нюанс восхождения был в том, что мы попали в настоящий шторм на Победе и когда в какой то момент у нас от сильного ветра разорвало палатку в лагере 6400 и мы спустились в лагерь 5800 метров за ночь несколько лавин проехало по той пещере, в которой мы ночевали и нам приходилось даже откапываться, но при этом мы не развернулись, а смогли построить тактику и доделать работу на горе. То-есть мы смогли доделать вершину на горе и вернулись уже не имея страховки в виде палатки и абсолютно гарантированно никто бы не смог нам помочь из лагеря. Потому что после нашего возвращения случился еще один циклон и неделю гора была закрыта…

Фото. На пике Победа, 2010 г

Роман, как ты считаешь, все риски могут быть просчитаны?

Какие риски можно назвать просчитанными? Во первых, всегда есть место случайности. Понимаешь, это горы. Выход в горы это уже риск! Во вторых я могу тебе сказать, что на некоторых восхождениях возникает куча рисков внеплановых, непросчитанных, ты должен по максимуму учесть эти риски. Это абсолютно верно. Но ты также должен быть готов к тем рискам, которые ты не можешь просчитать. Ты все равно знаешь какие они могут быть, но не знаешь возникнут они или нет эти ситуации, но ты должен иметь план А, план Б, план В на разные развития событий. Это определенно да. Это мой стиль, и я стараюсь при подготовке своих каких-то мероприятий просчитывать все варианты, что я буду делать в том или ином случае.

Фото. На пути на пик Коммунизма, зима 2018 г

Во сколько лет ты начал заниматься альпинизмом?

Я начал заниматься альпинизмом в 19 лет. С подросткового пубертата, когда мальчик превращается в мужчину ему необходимо, что то, где он может самореализоваться и для меня таким моментом случились фильмы про горные спортивно-альпинистские экспедиции, которые я посмотрел по телевизору. Тогда для меня альпинисты показались, какими то полубогами, небожителями, которые осуществляют какие то невероятные вещи, которые нормальному человеку не по силам и когда у меня появилась возможность попасть в спортивную секцию туризма, то я ей воспользовался. Ну а дальше шаг за шагом я поднялся от уровня новичка до мастера спорта.

Фото. Из экспедиции по Кодару, 2004 г.

А до альпинизма, каким то видом спорта занимался ?

Нет, только в детстве прыгали с тарзанки в пруд, прыгали по гаражам. Прыгали с колхозного гаража с высоты четвертого этажа в сугроб. Такое обычное счастливое сельское детство.

Как звали твоего первого тренера и у кого ты тренируешься сейчас?

Первого тренера звали Владимир Алексеевич Юдин. Он был преподавателем по теоретической механике и одновременно вел секцию горного туризма НГУ – Новосибирского государственного университета. Сейчас я в Красноярской сборной, где меня тренируют – Балезин Валерий Викторович и Захаров Николай Николаевич.

Фото. С клубом НГУ в Северобайкальске

Как твои родители относятся к твоему увлеченью?

Мои родители очень переживают за меня. Это, безусловно. Но они нормально воспринимают, потому что любят меня, верят мне, и они знают меня хорошо. Это нормально когда в какой-то период времени человек уходит из родительского дома и строит свое собственное будущее. Человек должен делать какие-то свои ошибки или достижения. А в первый поход я собирался тайком. Я поставил родителей перед фактом незадолго до отправления в свой первый туристский поход.

Фото. Походы с секцией горного туризма НГУ. Матча, 2006 г.

Знаю у тебя есть два сына, им сейчас 9 и 11 лет. Если через 8-9 лет они скажут: «папа мы поехали прыгать с парашютом со скалы», как ты к этому отнесешься?

Я отнесусь к этому, так же как и мои родители. Во-первых, они уже заявляют подобные вещи (смеется) и там где я могу, что то подсказать, если меня спрашивают я – подсказываю, и понимаешь в какой-то момент необходимо уметь отойти в сторону и не мешать твоему ребенку начинать жить своей жизнью. Это нормальный процесс. Если ты можешь показать что то своим примером, то те действия и поведение которые ты хотел бы видеть у своего ребенка ты можешь показать на своем примере. Заставить его, что то делать – это не получится.

Фото. С первого похода Романа по Джунгарскому Алатау в 2004 году

Какое восхождение из твоих первых вершин было самым сложным? Есть первые горы 1Б категории, а есть сложные горы, маршруты, которые остаются в памяти…

Я бы под такое определение назвал не гору, а участок маршрута, не пройденного по факту – это ледопад ледника Райгородского в горном узле Матча. Высшая точка Матчи – пик Скалистый, с которого двумя ступенями стекает мощный ледопад и в рамках туристского похода мы должны были сделать радиальный выход на этот ледопад.

Фото. Ледник Райгородского.

И суть такова, что этот ледопад раз в 50 лет сходит в ущелье примерно как ледник Колка в Осетии, в котором погиб Сергей Бодров. Получается когда мы шли ледопад этот – распутывали лабиринты трещин, лезли ледолазанием на сераки нависающие и так далее группой это прохождение просто напоминало какие то боевые действия натуральные, потому что каждые пять минут у тебя рядом падал серак – то есть это ледовая глыба размером скажем с трех или пятиэтажный дом. Это само по себе такое зрелище не оставляет равнодушным, а когда ты день по пути наверх и день по пути вниз просто непрерывно у тебя это творится то ты понимаешь что в любой момент может упасть серак по которому ты сейчас идешь. Плюс технически прекратить это невозможно, ты быстро оттуда не уйдешь никак и быстро не слезешь.

Фото. Ночевка на ледопаде Райгородского.

Мы сделали радиальный выход только на первую ступень этого ледопада, потом спустились и когда спустились хотелось просто целовать траву там и так далее, рады были что реально спаслись. Это было очень серьезное потрясение, но оно в дальнейшем закалило этот характер горный и отношение к некоторым жизненным вопросам. Потом уже были технические восхождения.

Сколько лет тебе тогда было?

Ну, это был 2006 год, мне было 22

Роман, мы говорили вчера на эту тему. Почему ты считаешь, что сейчас меньше ездят в спортивные экспедиции?

Сейчас мне пришло понимание, что вопрос спонсорства спортивных экспедиций целиком лежит на тренерах, организаторах клубов, которые тратят свое время, используя свой какой то авторитет и они могут достать эти деньги для того, чтобы их воспитанники какие то расходы могли тратить. Сама по себе вот эта их роль она бесценна. В основной массе мы живем, как индивидуалисты готовые для себя находить какие то блага, а уже делиться этими благами с кем то это другого порядка сложности. Эти тренеры делают это год от года и это надо ценить. Не у всех это получается. Почему сейчас идет отток спортивного всего, то я могу высказать мои личные соображения, основанные на моих наблюдениях. Когда я приходил в горы (это был 2004 год) я конечно сразу мечтал о Гималаях. Тогда еще путь в Гималаи выглядел как то, что ты должен сначала пройти горнило жеребьевки отборов, то есть попасть в сборную России стать лучшим альпинистом и уже с этой сборной командой высотников ты поедешь в Гималаи. Это на тот момент выглядело так. Но сейчас идет стремительная популяризация коммерческого альпинизма — когда ты можешь просто заплатить какую-то сумму туроператору, организатору и попасть в те же самые горы любым составом. Понимаешь, раньше этот вопрос нельзя было решить просто деньгами, а сейчас можно. И поэтому вот эта популяризация она привлекает в горы больше людей, а с другой стороны она размывает спортивную составляющую. Потому что путь спортсмена – это очень долгий путь с негарантированным результатом. Ты можешь прийти в спорт, но ты можешь не дорасти до мастера спорта и поэтому здравомыслящие люди осознанно выбирают более простой путь – купить коммерческий тур. В коммерции нету чемпионатов, нету спортивной составляющей. Ты платишь деньги и по сути на самом деле не сильно отличающиеся от тех денег которые потом платят спортсмены или их федерации за эти экспедиции. Ну и ты получаешь эти же экспедиции.

Фото. На пути на пик Корженевской, зима 2018 г.

Подготовка в турклубах ведется на том же уровне?

Мне кажется, что подготовка стала слабее как раз в силу тех причин, которые я озвучил. Потому что в целом изменилось время, изменился общественный запрос. Если ты раньше мог попасть в какие то экспедиции, только пройдя горнило отбора в спортсмены, то теперь ты можешь просто заплатить деньги и поехать на любом этапе. С одной стороны это увеличивает доступность, с другой — когда ты проходишь вот это поэтапное обучение, то твой уровень как спортсмена становится намного выше. Сейчас либо ты сразу самородок, заплатил деньги и поехал с каким то неопределенным составом, скажем нашел таких же. Но вероятность быть таким самородком она мизерная. А проходить вот это горнило обучения – это долгий путь, это игра в долгую. Не всем сейчас она подходит.

Какими навыками или качествами должен обладать инструктор по туризму?

Во-первых он должен уметь общаться с людьми. Это вообще первейший навык любого человека, который работает с людьми. То есть он должен видеть возникающие конфликтные ситуации и делать все, чтобы эти ситуации не возникали. Это больше относится к области психологии. Это очень тяжело для одних людей, это естественным образом получается у других людей. Это очень сложно натренировать, это раз. Второй момент для инструктора в том, что он несет ответственность за все и должен уметь просчитывать все ситуации, иметь варианты решения «а что если» на любую ситуацию и он должен знать пути решения любых ситуаций, которые могут возникнуть во время его работы с группой.

Как считаешь, в чем отличие в подготовке специальных подразделений (МЧС, военных) от подготовки инструкторов по туризму, альпинизму?

Отличие в самодисциплине воспитанников. Несмотря на то, что и там и там все люди зрелые, когда ты работаешь с разношерстной группой, которые пришли из разных мест – там больше психологических моментов, а когда ты работаешь с уже готовым коллективом, который друг другу ближе чем родные братья, то ты понимаешь что нужно только передать им какие то знания, которые они просят и научить их определенным навыкам. В целом, базовая физическая подготовка выше и это влияет, в том числе на качество выполнения технических приемов.

Начинающий альпинист, каким он должен быть?

Неунывающим, с горящими глазами, азартным и очень любознательным и очень любящим жизнь и путешествия. Это человек, который как губка начинает впитывать всю информацию. Ему все интересно, он не унывает ни в какой абсолютно ситуации, он должен быть самообучающимся. Он должен впитывать знания и делать выводы, соответствующие из своих каких-то ошибок. А они будут обязательно. Без этого никак. Но надо уметь работу над ошибками очень оперативно осуществлять. Не бояться ходить в горы, много ходить, нарабатывать свой опыт и строить свою собственную жизнь.

Спасибо за интервью!